Эй, выпускай меня уже отсюда! - пробулькал ты, давай очередного пинка мамке. К темноте ты привык уже, да и не было даже мысли, что там, снаружи будет светлее, за то уверенность в том, что снаружи будет куда просторнее имелась. Пока мама там вышагивала по просторам полей, тебе становилось всё теснее и теснее. После каждого приёма пищи ты всё больше и больше ругался. На этот раз ты поднял просто целый бунт, раздавая пинок за пинком маме, требуя того, чтобы она тебя выпустила, а она всё спокойно себе продолжала стоять и судя по тому, что прибавилось еды, она обедала. Собрав все силы, ты дал хорошего пинка мамаше и почувствовал наконец-то какое-то движение. Вдруг тебя с правого бока что-то прижало - мать легла на правый бок, в ярости ты дал пинка влево и вдруг раздался дикий хохот, который ввёл тебя просто в оцепенение. Ты замер, не мог понять, что происходит. Она смеётся? несколько шокирован был ты... хотя.. несколько? Несколько шокирован был ты, когда услышал голос отца и других животных, несколько шокирован был ты, когда пнул в очередной раз по животу и попал по чему-то твёрдому(носу попаши), а сейчас ты был просто пиздец как шокирован. Икнув, ты кажется более ни мение пришёл в себя и снова продолжил пинаться, пытаясь найти выход из этого тёмного "мешочка", который уже явно был слишком мал для тебя. Что было сил ты пытался пробиться наружу ииии, кажется у тебя это понемногу стало получаться. Ты двигался куда-то. По сантиметру, миллиметру, но ты двигался и очень надеялся, что так и есть на самом деле, а не просто глюк.

И вот наконец-то свобода, солнце. Да, сегодня выдался хороший денёк для рождения такого чудесного комочка счастья(дааа, от скромности не помрём), куда уж более тепло тебя могла встретить природа? Некуда, она видно знала, как ты  к ней рвался, но вот.. кажется передумал и при том явно поздно, лишь тогда, когда оказался уже на траве. Было как-то холодно, противно, открыть глаза было нереально - солнце слепило. Оставалось только подрагивать и быстро вдыхать - выдыхать воздух, по началу было трудно, но со временем становилось как-то проще.  Всего минуты две и ты уже практически восстановил дыхание и пытаешься открыть глаза. Прищуриваясь, кое-как ты всё таки открыл их, и вот удача! Солнце скрылось за облаком и смотреть стало куда проще. Первое, что бросилось в глаза - конечно же мама. Ты долго смотрел на неё, она была большой, тёмной и становилось жутко интересно, а похож ли ты на неё? Жаль тут не было зеркала, в котором ты мог бы рассмотреть себя, потому оставалось пока только рассматривать мать. После твоё внимание привлекло "озеро", которое было всего в паре метрах от тебя, там расплвчато отражалось небо и картинка постоянно плавала, ты минут пять, не меньше удивлённо смотрел в водную гладь и рассматривал отражение неба. Это расплывчатое изображение, постоянно немного меняющееся тебя просто жутко удивило, после ты всё таки смог отвлчься, попробовал поднять нормально голову, по-началу не получалось её уверенно держать, а потом уже стало как-то лучше, голова больше не качалсь вниз-вверх, ты смог ей крутить в разные стороны, осматривая мир вокруг себя. В голубых глазах отражался пейзаж стоящий пред тобой и читалась явная заинтересованность.

Услышав шорох сбоку, ты резко повернул голову направо, на твои глазах мама вдруг выросла на метр, а то и больше и стала казаться таким гигантом. Глаза на выкат и ты смотришь на неё, теперь чтобы увидеть её морду приходилось задирать голову. Ты всё никак не мог понять того, как же она там смогла за считанные секунды вырасти. Когда она сделала шаг в твою стороны, ты даже вздрогнул. Теперь она тебе казалась какой-то до боли пугающей,из-за своей величины,казалось, что вот-вот она оступится и ты превратишься в лепёшку просто. Вот она коснулась твоей крупа носом и подтолкнула его наверх. Ты понял, что она хочет,чтобы ты встал, ну а ты против не оказался. Подняв свой зад, ты встал на задние ножки и стал пытаться теперь выпрямить и передние ноги, но вот попытка не увенчалась успехом и ты полетел носом в землю. С неким раздражением ты фыркнул и попробовал снова. Таак, зад поднят, теперь перед.. ещё чуть-чуть,ещё капильку, чёёёр! и снова носом в землю. Поморщивгись ты вновь начал предпринимать попытки встать. Не хотел ты сдаваться и всё тут. Ещё 1-2 полёта носом в землю и вот ты на ногах. Ноги трясутся, да и самого тебя потряхивает. Ты боишься и шагу ступить, всё стоишь на месте в надежде, что эта тряска сейчас закончится и ты почувствуешь себя куда уверенней. И знаете, так и случилось,всего минута или две и ты уже куда более уверенно стоишь на своих ногах, после делаешь шаг, не уверененный, маленький, но шаг. А после смотришь на мать, в ожидании её реакции, одобрения.

----->
Мартин шёл. Неспешно, угрюмо, нахохлившись, как старый воробей,  нарочно сердито стучал копытами по грязи  и с какой-то пафосной неприязнью смотрел под ноги. Да, чубарого педанта дико раздражало, когда его восхитительная (по его субъективному мнению) пятнистая шкура от летящих из-под ног грязи скрывалась под её отвратительным слоём, делая Мартини одномастным незамысловатым коньком. Такая перспектива пятнистого не устраивала, но ему оставалось лишь фыркать, презренно морщиться, крыситься и поочерёдно дрыгать ногами в воздухе, пытаясь избавиться от опротивевшей субстанции.
Но наконец-то грязь разбавили пучки травы. Их становилось всё больше и больше, наконец, перед жеребцом предстало бескрайнее поле. Но настроение его не изменилось ни на йоту. Чтож, видимо, не только осенняя давящая классика омрачала его вечный позитив и постоянное игривое настроение...
Предыдущие недели скитаний Мартин помнил смутно. Хотя, конечно, остались мимолётные вспоминания от попыток ухаживания за каждыми встречными кобылами и попытки заползти на круп.... "Бррр, какие скверные кобылы пошли," - стиснув зубы, подумал Мартин, ступая по жёлтым колосьям. Как назло, в голову лезли мысли о Реквием. "Тьфу, оооо, ещё и этих воспоминаний не хватало, и так тошно»,  - тряхнул Мартин головою и пустился неспешной рысью. Но мимолётная мысль не исчезла - задев какой-то потаённый уголок души, она развивалась, крепла, и, наконец, полностью завладела мозгом жеребчика. Мартин вспоминал, как лежит каждая её прядь на шее (в особенности та, изжёванная), как красноречив её взгляд, как остры её зубы (и "нежны" укусы), и особенно остр язык. Потом внезапно всплыл её соблазнительный круп.... Чубарый фыркнул и ускорил рысь. К счастью, ему удалось отсечь этот виток сейчас абсолютно ненужных мыслей. Размышления потекли в другую сторону. Вспомнилась последняя встреча с Рей. Странноватый диалог. Прощание. Большой живот, кстати, по мнению Мартина, с абсолютно чужим ему жеребёнком. « А она успешно ожеребилась? Смогла ли разродиться? Или…?» - Мартин беспокойно поводил ушами и резко ударился в галоп, развив свою максимальную скорость. Земля молнией крутилась под ногами, хвост свистел на ветру, копыта отбивали быстрый темп, сопровождаемый усиливающимся порывами дыхания.  Через несколько минут чубаренькие бока покрылись пеной. Мартини был вынужден замедлиться.
Потом он заметил неясный силуэт вдали, однозначно лошади. Наконец, он приблизился так, что смог различить масть. «Батюшки, неужели Реквием?!» - Мартин вытаращил глаза. Нет, таких совпадений точно не бывает…
Впрочем, так оно и оказалось. Поражённый своеобразной иронией судьбы, Мартин стал крайне медленно приближаться, неожиданно отметив про себя, что Рейка вновь также легка и прозрачная. А за ней явно угадывалось чьё-то присутствие: слышался едва различимый топоток и глухие удары, сопровождаемые бдительным присмотром молодой матери. «Жеребёнок!» - осенило чубарого. Но сказать наверняка он не решался, поскольку Реквием и понижение ландшафта под ней и предполагаемым малышом скрывали от него эту тайну. Подходить ближе Мартин пока не стал по неведомым даже ему причинам. И удивление, и встреча, застигнувшая врасплох, и стучащее бешено сердце, кстати, не только от стремительного бега, и незажившая обида с преломлённой гордостью после последней встречи,  и какая-то к чёрту робость – всё перемешалось в взмыленном грязноногом чубарике.
Реквием обернулась. Пытаясь угадать во взгляде её глаз оттенка бургундского вина, что испытывает от внезапной встречи Она, Мартин загадочно, хрипло, якобы равнодушно, но несколько дрожащим тембром, выдал:
- Привет.

Холодный северный ветер безжалостно трепал короткую пушистую гривку. Становилось холодно. Тёмно-синие тучи торопливо заслоняли голубое небо, накрывая луг, где-то в дали раздавались раскаты грома. Всё это было так не знакомо, так пугающе.
Длинные худощавые ножки без устали дрожали, угрожая, что вот-вот откажут тебе и ты снова полетишь носом в землю, а ты как упрямый баран стоишь и делаешь вид, что всё отлично, надо же мамке показать, какой у неё сильный сынок. Хотя.. она на тебя и не смотрит. Долго всматриваясь в сторону, куда смотрела мама, ты внезапно заметил, что к вам что-то приближалось, довольно быстро приближалось. Вскоре стало понятно, что это лошадь, пятнистая лошадь, прямо как ты. Обойдя мамку, чтобы можно было лучше разглядеть незнакомства, неуверенно, на подрагивающих ножках направился ты к довольно таки крупной лошади.  Оказывшись в метре от коня, ты поднял голову и стал с любопытством разглядывать масть жеребца, после смотреть на себя. Вы были похожи, даже больше похожи, чем с мамой.
-Ммааа
Как то неуверенно, немного пискляво обратился ты к матери. Это первое было, что ты сказал за жизнь, так что простительно. После милая улыбка и счастья полные штаны. Ты заговорил! вот так да. Яркий день, но усталость бьёт ключом, потому сделав несколько шагов в сторону матери, ты лёг у её ног и стал уже с земли наблюдать за пятнистым незнакомцем.
ОСС: да уж..

Ты поднапряглась, когда Мотти направился к жеребцу, но вспомнив всю натуру Мартина, ты осознала, что вреда ребёнку он не причинит. Да и сам чубарый просто остолбенел, увидев пятнистую шёрстку малыша, так похожего на него самого. А тут маленький твой обернулся и так тихо и таким тоооненьким голосочком протянул "Ммааа". Ты улыбнулась и подошла к мальчику.
Но тут что-то непонятное стало твориться с чубарым старшим.  Для начала, он просто плюхнулся в траву. Взгляд у него был такой, будто его загипнотизировали. Затем он подполз и начал... эээ... зачем он губами твою ногу трогает?
Ты приподняла свою ногу, но опоздала - Мартинчик уже полз к твоему малышу.
- Ты ведь мой…
Свершилось! Активировалась голосовая программа. Мозг заработал. Наконец, перед неродивым отцом живое доказательство того, что со здоровьем у него всё в порядке, только строит недотрогу!
Жеребец продолжал таращиться на Мотти. У чубарого на морде сменялись друг другом просто миллиард эмоций - недоверие, удивление, жалость, злость на самого себя - и не пересчитать в общем.. Ты подошла поближе к этой пятнистой парочке.
Неужели дошло до тебя, горе-отец?

Мартин с внезапным интересом и даже с наслаждением вслушивался в нотки и необычный, высокочастотный тембр малыша – первые слова как-никак, значимое событие в жизни родителей. Однако, прочувствовав в этом милом визге искреннее недоумение и некое негодование, чубарый папашка, тихо рассмеявшись, решил мягко поправить:
- Наш, с мамой.
  Ветер тем временем усиливался, нагибая жёсткие осенние травы в унизительном поклоне и змейками гуляя по пятнистому пушку малыша. Мартин, недовольно сопя, загородил малыша от жестокого норд-оста. Теперь неприятные ощущения от ветра в спину получал чубарый жеребец, но, благо, шерсть его была куда более ветронепроницаемой, а летний жирок не давал шкодившей стихии пробирать до костей. Мартини поднял голову и с неудовольствием отметил, что тучи сгущались в тугой, переливающийся от намёков на молнии и подрагивающий от раскатов грома клубок.
- Неужели дошло до тебя, горе-отец?
Мартин вздрогнул от Её голоса вплотную. В принципе, он и так непроизвольно подрагивал от ветра, но от тембров Реквием мурашки побежали с утроенной скоростью. Повернувшись, Мартин виновато улыбнулся и пристыжено опустил глазки.
-Гг... горе-отец.. как это?
Чубарый старший, фыркнув и со сдержанным восторгом разглядывая крошечные копытца малыша (надо же, почти как у него – в аккуратную полоску), повернул одно ухо в сторону Рейки – ему тоже было интересно, как гнедая Панихида выступит в качестве толкового словаря, адаптированного для малышей. А в голове чубарого старшего мелькали счастливые картинки из детства – сынок поразительно напоминал его самого…

Наш, с мамой - послышался ответ чубарого старшего, ты кивнул, сделав вид, что всё понял и переключился на маму, теперь была очередь её отвечать. Она тоже не заставила ждать и вскоре объяснила, что же такое "горе отец". Сколько не знакомых слов, таких трудных, новых, но всех их ты пытаешься запомнить, понять. Вот мама предлагает уйти отсюда, говорит, что опасно тут оставаться, а в голове крутится только один вопрос - Куда? Ты и не мог представить, что помимо этого поля и пруда есть ещё какие-то места, отличные от этого.
-Куда?
Всё же решил задать вопрос ты, надеясь на его правильность.
Подняв голову к небу, ты стал разглядывать летящие тёмно-синие облака - сгущающиеся над вами тучи. Опасности ты в них особой не видел. Всё то же небо, просто с немного сменившимся цветом,подумаешь, что в этом такого? Ну да ладно, если мама говорит, что надо - значит надо.  Лениво подняв сначала попу, а потом уже перед дела, ты встал на все свои четыре. Сейчас ты на них стоял уже куда уверенней, чем прежде. Наконец-то они не дрожали, но вот была новая беда - рядом лежащий папаша, теперь не прикрывал тебя от ветра. И сильные порывы безжалостного осеннего ветра просто сносили тебя в сторону. Всеми силами пытаясь стоять на месте и сопротивляться ветру, ты всё же невольно постоянно на миллиметр - на два сдвигался в сторону.
-Мааам, пааап, пойдёмте??
Уже приходилось просто кричать из-за поднимающегося вокруг шума. Ветер гудел, уже просто оглушал. Теперь действительно становилось страшновато, но ты старался не подавать виду.

Когда Мартин услышал твои слова, то расцвёл прям, да ещё и таким взглядом томным смерил. Когда он уже поднялся и проходил мимо тебя, ты успела с хитрой улыбкой на лице по-доброму сказать ему одно:
Не обольщайся, "дорогой"...
Затем, пропустив вперёд жеребёнка, ты встала замыкающей в этом паравозике и направилась за жеребцом...

-------> Туда же))